Олег Марин - Порог резистентности [СИ]
Тепло-то оно тепло, но по ощущениям температура в пещере вряд ли была выше нуля. В таких условиях мертвые тела должны были сохраняться очень долго в неизменном виде. А те, пустые, выглядели так, точно кто-то выел их изнутри, оставив только жесткий коричневый панцирь. Да и пол был усеян обломками панцирей и оторванными конечностями. Встречаться с тем, кто приходил сюда, будто в столовую, питаться останками местных жителей, Тимуру вовсе не улыбалось.
Вдруг сзади раздался громкий треск и сразу за ним – истошный визг Стервы. Тимур инстинктивно присел, но тут же подскочил и бросился обратно. Под ногами хрустело, несколько раз он поскользнулся и задел мертвых тварей, которые оседали, распадаясь на части. Но Тимур не обращал ни на что внимания – визг все тянулся, отчаянный, истеричный, на одной ноте.
Потом он оборвался, и в наступившей тишине стал отчетливо слышен хруст, заглушающий даже тяжелое дыхание Тимура. Ларин вспомнил свою встречу со снегожоркой – такие же звуки он слышал, когда валялся в запотевшей маске возле вагонетки, а проклятая тварь жрала его напарника.
Стерва, конечно, дура-баба и сама виновата, но смерть в зубах снегожорки… Тимур бежал, не думая, что будет делать – ведь у него не было даже крюка. Да и будь он, повторить фокус с убиванием монстра столь неподходящим инструментом вряд ли получится.
Тут он, наконец, добежал. И, вместо окровавленных останков или чего-то подобного, увидел живую и невредимую Стерву. Ее сотрясала крупная дрожь, но в остальном женщина выглядела вполне благополучно.
Тимур остановился, упер руки в колени и зашелся в мучительном приступе кашля.
Сейчас отдышусь, подумал Тимур, и убью ее на хрен!
Тут Стерва странным дерганым движением сместилась вбок, и он увидел…
Та самая туша, от которой он случайно отломал лапу, теперь развалилась на две половины. А в середине ее, в разломе коричневого панциря, копошились какие-то белые твари. Спустя несколько секунд Тимур понял, что это снегожорки. Только размером с руку взрослого мужчины, не больше. Штук пятнадцать. Они извивались, ползали, еще больше разваливая мертвое тело. С мерзким чавканьем и хрустом вгрызались в него, отрывали куски, жевали, глотали.
Это сон, строго сказал себе Тимур. Это очередной кошмар, такой же, как с бабочками-убийцами. Это просто не может быть реальностью. Как хорошо – все это сон: свихнувшаяся Стерва, наше падение, подземные твари… Сейчас я проснусь.
Одна из микроснегожорок, неловко повернувшись, вывалилась из мертвой туши и откатилась прямо к ногам Маги. Небольшая, густо усеянная зубами пасть распахнулась и впилась в ботинок. Стерва открыла рот и опять завизжала на одной ноте, отчего-то даже не пытаясь стряхнуть тварь.
Ну да, понял Тимур, это же мой сон. Значит, мне и надо действовать. Он схватил валяющийся рядом обломок огромной то ли руки, то ли ноги, в два прыжка оказался рядом с Магой и, размахнувшись, врезал по бешено извивающемуся червяку. Белая мягкая шкура неожиданно легко лопнула, обрызгав Тимура, визжащую Стерву и пол синей жидкостью. Пасть разжалась и недоснегожорка упала на грязный снег, где еще несколько раз дернулась и затихла.
Тимур уронил свое импровизированное оружие. Ткнул мертвого червяка носком ботинка. Сон, говоришь? Хрена с два.
Стерва перестала визжать и неловко завалилась на бок, теряя сознание.
Первым делом Тимур метнулся к трубе и, активно используя лексикон Слона, потребовал, чтобы ему немедленно скинули крюк, а то он за себя не отвечает!
Потом, смачно хэкая и не обращая внимания на синие брызги, перебил всех недоснегожорок, копошившихся внутри туши.
И только после этого подошел к Стерве. Женщина лежала, неловко подвернув ноги и широко разбросав руки. Под полуприкрытыми веками виднелись белки. Зрелище было жутковатым, и Тимур даже успел решить, что она умерла – мало ли, сердце не выдержало, не девочка, небось. Но тут Стерва застонала и попыталась открыть глаза. Закатившиеся наверх зрачки не сразу вернулись на место, и несколько секунд ее лицо было похоже на маску с пустыми глазницами.
Тут из трубы, возбужденно матерясь, выехал Слон. Едва оказавшись в пещере, он принял боевую стойку и приготовился дорого продать свою жизнь. Убедившись, что опасность миновала и оценив размеры бойни, устроенной Тимуром, громила расслабился и принялся в своей обычной экспрессивной манере выплескивать эмоции. Тимур не прислушивался, занятый попытками привести в чувство Магу, но уловил, что случись подобное наверху, быть ему не просто авторитетом, а… Да тут и Гросса не грех подвинуть было бы, разорялся Слон. Смотрящий, называется! Заморозился и полеживает себе. А честные пацаны снегожорок пачками валят, бабу дурную защищая. Здесь мысль Слона сделал причудливый виток, и он пустился в пространные рассуждения о том, что все зло на свете от баб. Небось, снегожорки, тварюги позорные, тоже того, женского полу, иначе и быть не может – такая гадость! Определенно бабы!
Мага кое-как уселась с помощью Тимура и принялась стаскивать прокушенный насквозь ботинок. Ступня покраснела и опухала на глазах. За несколько минут краснота поднялась почти до лодыжки. А когда женщина попыталась встать на укушенную ногу, то с криком упала.
– Яд, – бесстрастно констатировал успевший присоединиться к ним Джокер. – Она умрет.
– Да пошел ты! – заорал Тимур, вскакивая и сжимая кулаки. – Сам не сдохни, узкоглазый! За Гроссом своим драгоценным следи, а с ней я как-нибудь сам разберусь, понял?!
Слон принялся хватать его за локти, бубня, что нехорошо так вот с уважаемым человеком разговаривать, можно, мол, и огрести за такие фокусы. Но Тимуру было все равно. Адреналин бушевал в крови, застилая кроваво-синим туманом все вокруг. Хотелось убивать. Пока есть силы, пока не сломается крюк, пока не упадешь замертво, прекращая наконец это бессмысленное и бесцельное подземное блуждание.
Джокер слушал молча, морщинистое лицо оставалось невозмутимо-холодным. Тимуру вдруг стало стыдно. Так же неожиданно, как и накатила, злость схлынула, оставив после себя пустоту и холод.
– А… – махнул он рукой. – Извини, Джок. Что-то меня… понесло.
Азиат так же, не проронив ни звука, кивнул, принимая извинения, и отошел. Спустя пару минут он вернулся, отодвинул Тимура, бессмысленно таращившегося на Стервину ногу, и принялся втирать в горящую кожу женщины черную вонючую мазь. Вытяжка из желчи снегожорки, сообразил Тимур. Надо же, не пожалел. Единственное доступное на Фригории лекарство ценилось на вес золота. Да какое там золото – на вес самой жизни. Тимур пережил еще один короткий, но мучительный приступ стыда, вспоминая, как только что орал на Джокера. Потом снова разозлился – теперь уже на себя. А потом плюнул на все эти душевные терзания, такие неуместные здесь и сейчас.
Спустя полчаса отправленный на разведку Серый сообщил, что пещера не такая уж большая и в противоположном конце имеется единственный выход.
– Только он это… Странный, в общем… Там… – Серый скорчил непонятную гримасу и замахал руками, силясь что-то изобразить. Не привыкший говорить, он явно испытывал трудности с вербализацией мыслей.
– Не мучайся, – остановил его Тимур. – Сейчас все пойдем. Разберемся, что там за странности.
Магу пришлось волочить на себе. Она непрерывно стонала, и Тимур сразу вспомнил, как всего несколько дней назад так же висел на его плече Гросс. Но старика хоть заморозили, подарив надежду на спасение, а с этой что делать? Кстати, задумался Тимур, а ведь сосульки здесь почти не встречаются. Интересно, почему?
Он утер со лба пот и усмехнулся – вот и ответ, Температура вокруг была гораздо выше, чем в тоннелях, лежащих ближе к поверхности. Даже снегожорки здесь мелкие, злорадно подумал Тимур. Сколько я их там замочил? Штук семь?
– Тимур-сан, – окликнул его Джокер. – Посмотри-ка.
Тимур пристроил Стерву возле стены и подошел к азиату, заглядывающему в темный провал выхода из пещеры. Присвистнул. Во-первых, ход шел вверх. Это что же, зря они спускались, надеясь оказаться ближе к теплу? Но не это было самым странным. Тоннель поднимался не гладкой ледяной поверхностью, а уступами, напоминающими ступеньки. Высотой около полуметра, неровные, эти ступени были явно искусственного происхождения – можно было различить следы вырубки льда какими-то примитивными инструментами. Да и отходы "производства" щедро усеивали пол вокруг дыры.
– Что думаешь? – коротко спросил Джокер.
– Что-то не хочется мне туда лезть, – поежился Тимур, думая о мертвых когтистых тварях, заполняющих пещеру.
Ступеньки делали однозначно не снегожорки. Судя по всему, пещера – что-то вроде кладбища этих, панцирных. За почти три недели блуждания по тоннелям, да и за все годы на каторге никто таких тварей не видел. Значит… Что? Элементарно – они приходят именно из этой дыры. Другого хода в пещеру нет. Идем дальше… Если ступени – дело рук… то есть, лап, гигантских насекомообразных, можно предположить, что они в какой-то мере разумны. Хотя… Муравьи, вон, целые подземные города строят, но это не делает их разумными. Или бобры те же. Нет, ничего это не значит, старик, сказал себе Тимур. Ишь, размечтался – встретить братьев по разуму среди бескрайних просторов космоса! Тьфу! Ты не в вирте, старик, так что охолонись. В реальности братьев по разуму земляне уже встретили. И именно благодаря им ты сейчас не кофе с Гердтом попиваешь в редакции, а ползаешь, точно крот, под тоннами снега и льда. Так что – спасибо, не надо. Обойдемся без разумных муравьев!
